чистая графомания. лист №2

На самом деле, до крайности обидно, когда, выйдя утром на улицу, вдруг осознаешь, что с города уже сошёл весь снег. Это явление для меня - некий акт устрашения со стороны природы, наглядно демонстрирующий неотвратимость каких-то событий и независимость их от желания отдельно взятого индивида или общества. К причинам этого моего неприятного чувства также можно отнести осознание того, что до следующего спасительного сезона снега и холода еще довольно долго, если не сказать ужасно долго.

Не то, чтобы я был северянином, наоборот, родился я в средней полосе, южнее столицы, да и во внешности моей угадывается скорее что-то южное, но в силу каких-то странных свойств организма, холод для меня почти живителен, а жару я переношу отнюдь не лучшим образом. В прочем, тут дело больше не в физиологии, а в психологии.

Зимой улицы относительно пусты, а люди существуют более внутри, чем снаружи. В этот период во мне просыпается какое-то подобие гуманизма и, смею надеяться, даже зачатки христианской любви к ближнему (я, конечно, стремлюсь к этому святому чувству, но, надо признаться, успехи случаются не так уж часто).

Весна - это, в первую очередь, пробивающаяся острая мизантропия. Чувство, что моей веры в людей уже не хватает на всех. Повсюду люди. Не покидает ощущение, что люди, по крайней мере в Рязани, на зиму тоже впадают в спячку.

Оголенная архитектура города выглядит как-то нахально без естественной снежной маскировки. Как никогда хочется забиться куда-нибудь в дальний угол и перегрызть всю связь с внешним миром, пугающим своей безумной, дикой активностью.

чистая графомания

А ну и к чертям собачьим все цели, оправдания и мотивы - мне просто хочется писать
что-нибудь. Ну и графомания, ну и ладно - эка невидаль.

Ведь всё время, как прочту Сэлинджера - сразу прямо руки тянутся к клавиатуре, которая в такие моменты представляется старой печатной машинкой, комната в рязанской квартире - комнатой в общежитии Принстона, а сам я - ... Ну да ладно, не будем.

И такой наплыв сил, что, кажется, стоит только начать - и руки сами напечатают что-нибудь культовое. А тут еще и Керуак приходит на ум со своим отметанием всех "литературных запретов и грамматических страхов".

Так что, как видите, сам я в своем приступе псевдолитературной деятельности не так уж и виноват (потрясающий логический вывод, полный прямо-таки детской непосредственности).

Ну, и чтобы окончательно оправдаться (и таки развязать себе руки окончательно!) скажу, что начал писать это при температуре тела 37,5, что, уж конечно, не позволит меня строго осудить за это озорное словоблудие.

Вот так, оправдан еще до выдвижения обвинения! Гроссмейстерский ход!

А как же жаль, что ничего не умею делать по-настоящему! Строчки убегут вникуда, как будто их и не было. Ноты проживут не дольше своей длительности. А мысли - они, по большей части, и не выйдут за пределы тесной черепной коробки. Хотя, все нужно рассматривать с позиции банального здравого смысла и пользы - а пользы никакой от всего этого нет. Вот. Я запутался в словах, вода пошла. Если кто-то это будет читать - пожалуйста, вырежьте мысленно этот абзац. Спасибо.

А, говорят, весна уже. Как-то это всё неотвратимо, хотя и, опять же, довольно бесполезно. Улицы, ветер, птицы - одни декорации. И люди - декорации. И сам я, человек-декорация (был бы замечательный, хотя и до крайности бесполезный, супергерой).

Снятся поезда и перроны (заметка для фрейдистов: даже не думайте об этом!). На удивление, сны запоминаются, что со мной случается довольно редко.

В другом сне я одет в военную форму - странно, я думал, что этот мой кризис, вызванный неприятием всего военного, уже благополучно подавлен. Ан нет, вылазит потихоньку видимо. Бог с ним, не хватало еще самоанализом заниматься.

Экзистенциализм, арт-панк, пространные графоманские рассуждения - в кого я превращаюсь...